Книга Юрия Фельштинского и Владимира Попова "От красного террора к мафиозному государству. Спецслужбы России в борьбе за мировое господство (1917–2036)" вышла в Киеве в 2021 году и уже тогда вызвала много обстоятельных рецензий и интервью с авторами. Однако начало в 2022-м полномасштабной войны России против Украины и вообще авторский размах до 2036 года (вероятно, дата указывает на максимальный срок президентских полномочий Владимира Путина) оставляют это произведение по-прежнему актуальным.
Более чем 800-страничная книга по историческому охвату и документально-художественной стилистике напоминает "Архипелаг ГУЛАГ" Александра Солженицына. С Юрием Фельштинским можно полностью согласиться в том, что нынешняя ситуация в России глобально уникальна: "Очень важно понимать, что это происходит впервые в истории человечества, без преувеличений. В истории человечества нет примеров, когда государством управляли бы спецслужбы. Есть демократии, есть фашистские диктатуры, есть коммунистические диктатуры, есть страны, где господствуют религиозные фанатики, и прочее. Примеров, когда государством управляет спецслужба, кроме нынешней Российской Федерации, мы не знаем".
Это мир не рационального анализа, но сплошной борьбы тайных заговоров
Однако сосредоточение авторов на методах деятельности советских спецслужб с самого их основания порой играет с ними злую шутку. Они начинают словно бы зеркально воспроизводить конспирологическое мышление, которое является профессиональным заболеванием спецслужбистов. Это мир не рационального анализа, но сплошной борьбы тайных заговоров. И согласно авторам, большевистская партия и созданные ею спецслужбы люто противостояли друг другу еще с 1917 года. В итоге возникает совершенно детективная история, в которой связанный с ЧК Свердлов устроил покушение Каплан на Ленина в 1918-м, но годом спустя Ленин ему отомстил. Однако Сталин и Дзержинский в конце концов все-таки устранили Ленина, хотя это их сотрудничество вроде бы противоречит авторскому концепту о непримиримой вражде партии и спецслужб.
Авторы прослеживают эту вражду на протяжении всего советского периода, но, если все же взглянуть на ситуацию рационально, можно заметить, что органы ЧК-ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД-НКГБ-МГБ-КГБ никогда до 1991 года не имели шансов прийти к власти. Сталин в 1930-е годы последовательно уничтожал спецслужбистов их же собственными руками: Ежов расстрелял Ягоду, а Берия – Ежова. Единственный призрачный шанс появился в 1953 году после смерти Сталина, но претендовавший на верховную власть Берия был немедленно устранен партийцами при поддержке армейского маршала Жукова. Тогда же КГБ было запрещено вербовать в свои агенты партийных и военных деятелей. И даже Андропов вовсе не был "прирожденным кагэбэшником», в отличие от Путина, но напротив, сначала прошел большую партийную карьеру и в 1967 году был назначен Политбюро "присматривать за органами". Но конечно, 15-летнее руководство КГБ затем плотно встроило его в эту организацию вплоть до отождествления с ней.
Вообще, личностный фактор, по мнению авторов, играл едва ли не решающую роль в КГБ. Например, многолетним "серым кардиналом" этой спецслужбы они изображают генерала Евгения Питовранова, и впоследствии его ученика Филиппа Бобкова. Тайные и неуязвимые, они двигают противоположными фигурами, от Гусинского до Баркашова в 1990-е годы. Кстати, тогда же развернулось противостояние между двумя генералами КГБ: тем же Бобковым, который возглавлял службу безопасности Гусинского, и начальником охраны Ельцина Александром Коржаковым. И это несколько ломает авторский концепт о КГБ как некоей единой структуре.
Подобный метод анализа спецслужб как борьбы личностей можно отметить и в другом фундаментальном исследовании, вышедшем по-русски в том же 2021 году, – "Люди Путина. О том, как КГБ вернулся в Россию, а затем двинулся на Запад" британской журналистки Кэтрин Белтон. Причем у нее главным героем операции "Преемник" оказывается даже не какой-то спецслужбист, а "православный олигарх" Сергей Пугачёв, который якобы и привел Путина к власти. Видимо, авторка была слишком доверчива к его красочным интервью о своей биографии.
Если вернуться в поздний СССР, то тогда, по Фельштинскому и Попову, практически всё советское общество было инфильтровано "офицерами действующего резерва" из КГБ. Тогда становится непонятным: как и зачем они могли допустить перестройку, которая разрушала тоталитарную систему? Но на это у авторов находятся весьма странные, на мой взгляд, ответы: "гласность" должна была способствовать ослаблению власти КПСС, "перестройка" – ослаблению экономического диктата партии". То есть эти исторические общественные перемены, оказывается, случились не по инициативе команды Михаила Горбачёва и по требованию миллионов людей, а в интересах КГБ. Еще довольно удивительное определение августовского путча 1991 года: "это был переворот, направленный не на свержение "перестройки", а на свержение КПСС". Хотя этот путч совместно готовили и спецслужбисты, и консервативные члены ЦК, вошедшие в состав ГКЧП.
"Метаидеей" КГБ всегда было сохранение империи
Августовский путч в реальности был направлен против нового Союзного договора, который кардинально перестраивал прежний СССР в аналог Евросоюза, появившегося только в следующем году. Несмотря на то что Горбачёва упрекали в "медлительности", этот проект фактически опережал свое время и особенно пугал централистскую имперскую "элиту", и партийную, и спецслужбистскую, потому что предусматривал переход максимума власти к республикам. Участники этого почти конфедеративного договора признавали свободу передвижения граждан и межреспубликанской торговли, а также общие правовые нормы вроде прописанной там Всеобщей декларации прав человека. И понятно, что старая советская номенклатура с этим проектом была несовместима: она автоматически уходила из власти.
Чрезмерно увлекаясь конспирологией, авторы несколько упускают из виду доктринальное противоречие гражданских властей и спецслужб. Если точка зрения первых на протяжении советской эпохи могла часто меняться (даже Брежнев в годы "разрядки" и Афганской войны произносил довольно разные речи), то "метаидеей" КГБ всегда было сохранение империи. Поэтому, когда они осознали, что Горбачёв ведет дело к договорному переучреждению государства, что в принципе разрушало централизованную империю, они сделали ставку на Ельцина как "русского патриота" и довольно авторитарного руководителя. И принялись возрождать доперестроечный СССР, только уже в формате "новой России". Этим и объясняются многие постсоветские идеологические трансформации и гибриды, вроде соседства российского триколора, двуглавого орла и советского гимна, сочетания официозного клерикализма и культа "великой победы" и т. д.
Спецслужбы не "сделали перестройку", как намекают авторы, но просто успешно воспользовались данными ею свободами. А затем воспользовались и западными свободами для разрушения самих западных обществ.
Доля силовиков и людей, непосредственно связанных со спецслужбами, в управлении страной с годами неумолимо возрастала
Фельштинский и Попов приводят много интересных и забытых исторических фактов. Например, закон с ужасными для кого-то словами: "упразднить Комитет государственной безопасности СССР" президент СССР Горбачёв подписал 3 декабря 1991 года. И может быть, неслучайно через 5 дней в Беловежской пуще был упразднен сам СССР? А в январе 1992 года президент "новой России" Ельцин подписал указ о создании Министерства государственной безопасности, позже переименованного в ФСК и наконец в ФСБ. Так это ведомство на Лубянке было спасено.
Также авторы напоминают весьма показательные подсчеты социолога Ольги Крыштановской: доля силовиков и людей, непосредственно связанных со спецслужбами, в управлении страной с годами неумолимо возрастала. В последние годы существования СССР и правления Михаила Горбачёва примерно 3% чиновников на высших государственных должностях были из спецслужб; в годы правления Ельцина — более 30%; после ухода Ельцина сначала 43–50%, позже — 70–80%.
В итоге путинский режим действительно превратился в диктатуру спецслужб, которая нашла свое символическое воплощение в фигуре бессменного "царя", возобновлении холодной войны с Западом и развязывании горячей с соседями. Империя стала самоцелью.
Причем впервые в российской и советской истории спецслужбам оказалась подчинена армия. Такие генералы, как Александр Лебедь, который прекратил первую чеченскую войну и фактически предоставил независимость Чечне, а впоследствии выступал против военных решений политических вопросов, при Путине стали невозможны. И внезапное падение его вертолета в 2002 году до сих пор остается загадкой…
В финале книги авторы утверждают: ”Для спасения России и всего человечества от угрозы новой термоядерной войны… нужен один росчерк пера под указом о роспуске и запрете российской госбезопасности, без права возрождаться под новыми названиями и аббревиатурами. И лучше всего не дожидаться 2036 года, а подписать этот указ уже сегодня, так как может оказаться, что в 2036 году его будет некому ни подписывать, ни читать".
Это звучит весьма пафосно, но только непонятно: к кому обращено это предложение, кто способен на этот "росчерк пера"? Очевидно, что Путин такой указ никогда не подпишет – это стало бы для него политическим самоубийством. Тогда каких субъектов, правомочных принять такое решение, имеют в виду авторы? И здесь мы сталкиваемся со странной фигурой умолчания: Фельштинский и Попов, к сожалению, продолжают смотреть на проблему спецслужб сугубо москвоцентрично, практически не затрагивая в своей книге темы деимпериализации и регионализации.
Спецслужбы России действительно стремятся к мировому господству
Хотя в свое время Горбачёв попытался ликвидировать КГБ именно за счет его разделения на республиканские ведомства, оставляя вопросы люстрации на усмотрение свободно избранных властей суверенных республик. Но люстрационные процессы в 1990-е годы состоялись лишь в странах Балтии, а в Украине и Грузии протянули с ними несколько десятилетий, когда возникли уже претенденты на люстрацию новой эпохи. А в других постсоветских республиках, включая Россию, никакой люстрации вообще не проводилось. Вероятно, "офицеров действующего резерва" там действительно оказалось много, они стали очень влиятельны и не позволили провести такие законы. Одной из активных сторонниц закона о люстрации была депутат Галина Старовойтова, но она была убита в 1998 году, когда Путин возглавил ФСБ.
С авторами книги вполне можно согласиться: спецслужбы России действительно стремятся к мировому господству. Если в начале нулевых годов многие наблюдатели полагали, что спецслужбистам нужны только деньги и поэтому они жадно захватывают все российские ресурсы, то позже оказалось, что деньги для них лишь инструмент международного расширения своего влияния. Путин назвал распад СССР "крупнейшей геополитической катастрофой" и, вероятно, решил посвятить свое правление ее преодолению, отказу от всех перестроечных свобод и "сшиванию" имперской истории.
Неоимперская доктрина российских спецслужб означает не только полное уничтожение всех остатков федерализма – неслучайно Путин постоянно повторяет фразу про "единое централизованное государство”. Но и активное вмешательство в политику других стран – с попытками влиять на их выборы и поддержкой множества своих агентов, от "левых" до "правых", а также "дружественной" бизнес-клиентелы. Это уже не "старый совок", который держал на плаву увядающие и маргинальные компартии в западных странах – тогда Кремль исторически оборонялся, но сегодня перешел в контрнаступление. И вопрос состоит в том, найдутся ли на Западе сильные и проницательные политики, способные продвинуть ответную доктрину – окончательной деимпериализации России? Иначе они проиграют Лубянке этот ее глобальный реванш…
